Очевидно, что императрица чем дальше, тем больше убеждалась в необходимости создания широкой сети школ, попутно охладевая к уникальным учебным заведениям с большими педагогическими амбициями. Поворотным пунктом стала личная встреча Екатерины с Иосифом II и последовавшее за ней политическое сближение с Австрией в 1780 году: императрица проявила серьезный интерес к школьной системе габсбургских земель, сложившейся в результате реформ, проведенных в 1770-е годы Марией Терезией[406]. Отныне словосочетание «нормальная школа» (Normalschule) стало заклинанием. Еще находясь в Могилеве, где состоялась встреча с императором Иосифом II, императрица, сразу ухватив суть проблемы, писала: «…нормальные школы – великолепное изобретение, но нам еще нужны и учителя, которые могли бы работать в нормальных школах»[407]. И Гримму тут же было поручено узнать мнение Дальберга об австрийских нормальных школах[408]. Когда в Петербург доставили целую коллекцию учебников для нормальных школ, переданную Иосифом II, императрица повелела Эпинусу – математику, физику и астроному – изучить вопрос о пригодности австрийской системы образования для Российской империи. В своем заключении он рекомендовал вводить эту систему в России без особых изменений. Он подчеркивал важность единообразия школьного образования, качественной подготовки учителей и включения церковных школ в реформу образования[409]. Это суждение соответствовало и мнению Екатерины, о чем ее секретарь Александр Васильевич Храповицкий оставил запись в своем дневнике: «В 60 лет все расколы исчезнут; сколь скоро заведутся и утвердятся народные школы, то невежество истребится само собою; тут насилия не надобно»[410].

Концепция заимствовавшейся австрийской системы школьного образования принадлежала католику-реформисту Иоганну Игнацу фон Фельбигеру, бывшему настоятелю августинской монашеской общины в городе Жагани[411] в прусской Силезии. Ее основополагающим документом был Всеобщий школьный устав (Allgemeine Schulordnung) 1774 года[412]. Десятилетием ранее, в 1760-е годы, состоя на службе у Фридриха II, Фельбигер, на которого оказали серьезное влияние лютеранские и пиетистские принципы воспитания, успешно провел реформу католических школ в Силезии и графстве Глац. Введя в действие Прусский генеральный регламент о сельских школах 1763 года (Generallandschulreglement) в этих землях, он внес неоценимый вклад в интеграцию Силезии в прусское государство[413]. Именно на решение остро стоявшей перед обширной и многонациональной Дунайской монархией проблемы интеграции и были в дальнейшем направлены школьные реформы Марии Терезии и Иосифа II. Наряду с распространением немецкого языка как государственного, венское школьное начальство при Фельбигере позаботилось в первую очередь об унификации школьной системы посредством особых законов, вводивших единый для всех Всеобщий школьный устав в разных частях империи, предписывая стандартные параметры школьных зданий, «единообразие» в школьных учебниках, написанных преимущественно самим Фельбигером и переведенных с немецкого на основные местные языки, и типовую подготовку педагогов. Несомненно, решающим импульсом, подтолкнувшим Екатерину к введению австрийской системы образования в России, стал тот факт, что реформы Фельбигера как раз в эти годы распространялись на территории, где проживали православные и униаты сербской и румынской национальностей – подданные Габсбургской империи[414].